Вернуться в семейное пространство
Интервью с генеалогом Виталием Семёновым
Виталий Семёнов: У любой семейной истории есть сюжет: завязка, кульминация и развязка. А иначе совсем неинтересно.
Независимый генеалог Виталий Семёнов известен в профессиональной среде не только как исследователь, но и как организатор и активный участник многочисленных исторических проектов, сохраняющих память о прошлом и о людях, которые в этом прошлом жили.
– Виталий, что вы можете посоветовать людям, которые только начинают заниматься поиском предков и созданием истории семьи?
– Я советую им ответить на главный вопрос: зачем мне это надо? Это не банальный вопрос. В своей книге «Генеалогия: Кодекс Семенова. Ураборос» я стараюсь на этот вопрос ответить. Не исследуйте историю семейного прошлого просто так, задавайте ей вопросы – как будто вы разговариваете с многоголосым собеседником, который отвечает вам из-под земли. И никогда никого не осуждайте. Если человек в России прожил всю жизнь и а) занимался осмысленным, пусть и простым трудом, и б) никому не испортил жизнь, – вы смело можете гордиться таким предком. Самая ценная и редкая вещь, вещь, которую максимально надо ценить в русской генеалогии XX века – это простая христианская нормальность. Не «нормальность» с точки зрения общества, а нормальность в том смысле, что человек может пояснить свою жизнь, используя лексикон 10 заповедей. Почему? История России не оставляла человеку шанса прожить XX век спокойно. Даже если человек уходил в тайгу, власть и время доставали его и там, как достали, в конце концов, семью старообрядцев Лыковых в далёкой минусинской тайге. Я это понял, не только проведя огромное количество генеалогических исследований и создав множество генеалогических дерев семей за 11 лет практики, но и на основании истории родословной своей собственной семьи.В общем-то, генеалогия – это дело, которое позволяет нам не только создать полную историю семьи, но и полюбить людей, принять их, как и самих себя. Звучит пафосно, но это так. За это я и люблю свою профессию, хотя легкой ее точно не назовешь.
– Один из проектов, который вы возглавляете, называется «Архивный Дозор». С чем связано его появление?
– С тем, что в России архивы сильно отстали от общемирового развития даже по российским меркам. Музеи, библиотеки, – даже они впереди архивов, архивы родословных отстают где-то на 10-15 лет. Во многом это связано с официальной позицией федерального агентства Росархив и с тем, что его возглавляют люди, по сути, глубоко советские, которые пытаются что-то сделать в области удаленного доступа, оцифровки старых фото, но, как в том анекдоте, чтоб они не делали, всё время получается автомат Калашникова.
– В результате, сегодня мы видим уникальную ситуацию, что самые современные проекты в регионах, а чем к более крупным, федеральным, московским архивам мы приближаемся – тем более всё печально...
– Но время идёт вперёд и эта ситуация – запрограммированного, специального отставания архивной сферы привела к тому, что сейчас уже много молодых архивистов, которые внутри сферы и которые задают вопрос – а почему у нас такой палеолит? Появились новые руководители, которые хотят быть в соцсетях, которые хотят общаться. Я помню «цвет» архивистов 5 лет назад – это была абсолютно закрытая корпорация, которая общалась исключительно среди своих, и которые с невероятным апломбом и через губу общались с пользователями, это были абсолютно советские архивисты. В их мире архивы работали исключительно: а) для властей б) для самих архивистов в) для узкой когорты «уважаемых специалистов» Сейчас они всё больше и больше сходят со сцены. Времена меняются. Руководство архивов хочет общаться, хочет, чтобы про архивы говорили, чтобы архивы родословных стали центром каждой семейной истории, в том числе такое общение помогает решать и проблемы архивов. Для этого и нужен «Архивный дозор».
– Другой ваш проект называется «ГенЭкспо», о чём он?
– Это проект совместный с генеалогической фирмой «Дом семейных традиций «Кристиан», её возглавляет Михаил Шевелёв и это крупнейшая генеалогическая фирма в Восточной Европе. В истории генеалогии всегда было принято делиться. Конечно, всегда были генеалоги, которые просто «рубили бабло», но реноме в этой области есть только тогда, когда ты делишься. Форматы такого деления, такого, как это называли индейцы, потлача, в разные времена были разными. В 1990-х это были узкие встречи историков-генеалогов, из него родился формат обмена информацией на встречах ИРО – историко-родословных обществ, среди них есть весьма сильные, например, Ярославское и Уральское. Затем была эпоха ВГД, это огромный форум, который включал в себя буквально все направления русской генеалогии, когда я начинал бизнес быть историком-генеалогом значило быть обязательно зарегистрированным на ВГД, сейчас это не так. Все эти формы «раздачи», коммуникации по-разному переживают современность. Форум ВГД постепенно уходит в прошлое, некоторые сильные ИРО выходят в сеть, но погоду делают не они. Сегодня погоду делают экологические системы, которые создаются вокруг трёх крупнейших генеалогических фирм – так называемой «Большой Тройки», это Международный генеалогический центр (МГЦ) Артёма Маратканова, Конгломерат «Проекта Жизнь» Виктории Салтыковой, и ГенЭкспо как проект «Кристиана». Маратканов был одним из первых, кто понял, что будущее за экологическими системами, когда, условно, генеалогические сообщества устраивают экскурсии и детские лагеря, казалось бы, где одно, а где другое, и тем не менее сейчас это работает так, люди приходят в генеалогию совершенно по-разному. Однако пальму первенства у МГЦ перехватил «Проект Жизнь» Виктории Салтыковой, которая провела замечательный форум ГенТех в 2018-2019 году и готовит неплохую книгу «Историю тебя», конвергированную с сайтом. «Кристиан» Шевелёва начал строить свою экосистему последним, но первым вышел на рынок онлайн-лекций, где громко прогремел в начале этого года.
– Что ещё можно сказать о генеалогии будущего?
– Сегодня на рынке русской генеалогии существует три тренда: 1. поиск и работа с документами с помощью IT-технологий, 2. организация семейных комьюнити, 3. ДНК-генеалогия.
Если говорить про первый тренд, то, собственно, все ждут, что кто-то придумает волшебный скрипт, который из архивов родословных будет вынимать всю информацию по вашей фамилии рода, так автоматически будет создаваться архив семейной истории для каждого человека. На мой взгляд, это обязательно случится, но не сейчас, а лет через десять. Сейчас и скорости не те, и архивы не готовы и оцифровано далеко не все. Но, когда это все-таки случится, может быть, и русская генеалогия перестанет существовать в том виде, в которой мы ее знаем сегодня. Про второй тренд – тут я могу высказать свое субъективное мнение. Те семьи, которые хотят общаться, уже общаются. Есть люди, которые восстанавливают связи. Но это не история российских семей. Очень редко русские объединяются именно по семейному признаку. По территориальному, по идейному, по каким-то увлечениям – да. Но, чтобы наши люди активно объединялись именно вокруг своей семьи и семейной истории рода – я такого не наблюдаю. Я хотел бы ошибаться, но за 11 лет практики у меня сложилось такое мнение. Третий тренд, это, конечно, ДНК-генеалогия, которая в России развита ещё очень слабо, во многом, из-за законодательных ограничений, но за которой огромное будущее.
– Сложно ли тем, кто сегодня приходит в профессию? И трудно ли быть независимым генеалогом?
– Весьма трудно. Но мне нравится, впрочем, наверное, до определённого возраста. Я точно не хотел бы этим заниматься после 60. Свой бизнес в генеалогии родословных я начал одиннадцать лет назад, до этого я три года был редактором программы «Жди меня» и вот, с таким профайлом занялся независимой генеалогией. То, что у меня такое имя связано не только с опытом, но и с тем, что я постоянно занимался пиаром, постоянно что-то мутил, и что важно, доводил до конца.
В генеалогии все проекты долгосрочные, если ты что-то собираешься сделать, найти списки какого-то кладбища, организовать движение, то это проект на 3-5 лет, чтоб его заметили. Например, проект Валаам, который закончился книгой, занял 16 лет, проекту «Военкомат» – 8 лет и конца края не видно. Проект «Архивный дозор» рассчитан на 3 года минимум, а «ГенЭкспо» – на 10 лет.
Профессия генеалога опасна тем, что в неё очень дешёвый вход, казалось бы, лицензия не нужна, находи заказы, приходи и работай, но вот работаешь ты и работаешь, сделал 10, 20, 30 исследований (у меня их 700), а конца края не видно. Это опасность генеалогического бизнеса – в нём опыт не есть гарантия того, что в твоей жизни будет что-то меняться.
– А что гарантия?
– Только собственная стратегия. В определённый момент я решил, что не беру заказы меньше 90 тысяч рублей, в определённый момент я решил, что я больше трибун, чем бизнесмен, при этом деньги-то приходят из бизнеса, в определённый момент я решил, что мне надо писать, я активно начал издавать книги 4 года назад, сегодня я продаю сотни своих книг, но мечтаю о тысячах и работаю над этим.
– Но прежде всего вы – коммерческий генеалог. Что отличает вашу продукцию от продукции других?
– Пакетная цена 90 тысяч рублей за сто лет истории вне зависимости от географии. Заплатил фикс и не «паришься». Поиск за рубежом, я действительно искал и ищу в Германии, Норвегии, Польше, Боснии и Хорватии, Австрии, участвовал в расследованиях генеалогии и создания генеалогических дерев весьма известных людей. Я действительно превращаю полные истории семей в настоящие книги, не в родословные книги, а в книги, которые с удовольствием читают другие люди. Я умею делать из родословной легенду, поднимать ее до уровня большой истории. Из минусов я могу сказать, что у меня поиск занимает весьма много времени – от года до двух. Я не ищу документов для эмиграции и наследства, просто не интересно. У меня нет оформления работ – книг, дисков, я просто сдаю внятный pdf-файл с копиями, написанный на понятном русском языке. Распечатай и читай, но на полку не поставишь. Поэтому мои клиенты – люди, которые хотят создать историю семьи и узнать максимально полную информацию о своих предках и истории рода.